Считается, что трансплантация костного мозга — молодая технология, о ней стали много говорить буквально в последние десять лет. Однако работа над ней велась уже давно.

В начале XX века ученые поняли, что даже из небольшого количества клеток костного мозга (позже их назовут стволовыми) могут развиваться все клетки крови. Затем возникла идея пересаживать клетки из костного мозга здорового человека пациенту с заболеванием крови.

В середине XX века на фоне событий в Хиросиме и Нагасаки эта идея заинтересовала американских военных, а затем и гражданских ученых по всему миру. В 1968 году первую успешную трансплантацию костного мозга от другого человека ребенку провели врачи из США. А в 1975 году подобная процедура была сделана и в московском Институте биофизики врачом НМИЦ гематологии Лидией Любимовой под руководством профессора Александра Баранова.

Выживаемость после трансплантации для острых и хронических лейкозов на сегодняшний день составляет примерно 70%, а для апластической анемии — 90%.Сегодня мы можем довольно точно прогнозировать, что, к примеру, у пациента с острым лейкозом ремиссия будет не очень долгой, и болезнь обязательно вернется. Даже если ремиссия достигнута, ему понадобится трансплантация костного мозга.

Когда пациент дает согласие на процедуру, мы первым делом проверяем на совместимость его семью — родителей и родных братьев или сестер. Если родственников нет или никто из них не подошел, проверяем российский регистр. К сожалению, он пока не очень обширный, хотя в последние годы пополняется довольно активно. Также есть возможность обратиться к международному регистру, правда, в отличие от отечественного, поиск там платный и довольно дорогостоящий.

Когда донор найден и подтверждена его совместимость, пациент подвергается кондиционированию. Это такая процедура, при которой уничтожается собственный костный мозг, который вырабатывает неправильные клетки кроветворения, и подавляется иммунитет с целью снизить риск отторжения донорских клеток. Важно понимать, что после кондиционирования пациент уже не сможет выжить без трансплантации. Вот почему этот этап не начинают, пока не получен материал от донора.

Сама трансплантация внешне напоминает переливание крови. После нее у пациентов даже меняется группа крови на донорскую, если до этого она не совпадала.

Затем мы наблюдаем за динамикой. Первый месяц — самый критичный, восстанавливаются лейкоциты. Может начаться реакция «трансплантат против хозяина» — процесс, когда иммунные клетки донора (трансплантат) воспринимают обычные клетки тела реципиента (хозяина) как инородные и атакуют их. Следующий важный порог — первые полгода. Затем пациента наблюдают один раз в год в течение пяти лет. Через два года после пересадки по обоюдному желанию пациента и донора может произойти их встреча.

Базы доноров организованы по иерархическому принципу: данные отдельных регистров внутри стран собираются в национальные, а те — в общий, мировой, в котором могут искать доноров медицинские центры любой страны. Он называется World Marrow Donor Association (WMDA).

В России существует единый Федеральный регистр, который содержит информацию обо всех донорах (на сегодня это более 200 тысяч человек). Но, для сравнения, в Германии и США — 8 млн потенциальных доноров.

Предварительный поиск донора происходит автоматизированно. Если обнаружено совпадение, то затем понадобится более подробное обследование донора в специальной лаборатории по пяти локусам системы HLA (тканевой совместимости). В идеале она должна быть 100%, но подходит и 90%. Людей с таким совпадением называют «генетическими близнецами». Это значит, что их генотипы идентичны.

Каждый из генов существует во множестве вариантов — аллелей. Чтобы костный мозг донора подошел реципиенту, нужно, чтобы аллели всех пяти генов у них были одинаковые. Вероятность такого совпадения очень мала — 1 к 100 000.

Безусловно, трансплантация костного мозга не гарантирует исцеления пациента, а также того, что у него не случится рецидив. Нужно иметь в виду, что такую процедуру проходят только самые тяжелые пациенты с лейкозом, которым химиотерапия не позволяет добиться полного излечения. При этом, если раньше с таким диагнозом выживаемость оставалась на уровне 15–20%, то сейчас она достигает 70–90% — это можно считать серьезным достижением. Сложно оперировать в этом вопросе цифрами, ведь это живые люди, которые страдают тяжелыми заболеваниями, у каждого свои осложнения, и объединить их в общую статистику очень сложно, все случаи уникальны.

Никто из нас не знает, что может случиться завтра с нами или нашими близкими. Важно, чтобы как можно больше людей вступали в российский регистр, ведь если там не окажется подходящего донора, под угрозой могут оказаться жизни тех, кого мы любим.